Главная » Прекрасное рядом! » Марина Цветаева

Прекрасное рядом!

Марина Цветаева

Добавлено: 16 мая 2018; Автор произведения:Юрий Иванов 6284 просмотра
article263195.jpg

 "Прекрасное - всегда рядом!"

Ведущий рубрики: Юрий Иванов

МАРИНА  ЦВЕТАЕВА
 
«Встречи с замечательными русскими и советскими поэтами, 
а также с поэтами — классиками серебряного века».
 
Юрий Иванов: Здравствуйте, уважаемые друзья, коллеги и читатели нашего замечательного ЛитСайта!
Я продолжаю  свой  новый проект "Прекрасное – всегда рядом!"

Всё мудрое, жизнеутверждающее, одухотворённое, красивое, возвышенное и даже трагичное – не может, ни оставить равнодушным никого из читателей и авторов нашего ЛитСайта.

Прекрасное – всегда рядом. Надо только пристально с открытым сердцем и самозабвенно заглянуть в далёкое прекрасное прошлое. Нам очень дороги традиции и истоки русской словесности, русской литературы и поэзии, в частности. В добрый путь, уважаемые друзья, коллеги и читатели нашего всеобщего дома – ЛитСайта!

Надеюсь, что эта встреча, послужит хорошим примером и уроком для созидания прекрасного, нравственного, духовного и величественного русского поэтического слова.

Вперёд – с Богом!

"Весь предоставленный материал взят из открытых источников интернета"
 

ЖИЗНЬ  И ТВОРЧЕСТВО  МАРИНЫ ЦВЕТАЕВОЙ

 
Марина Ивановна Цветаева родилась 26 сентября 1892 года в Москве. Ее отец, Иван Владимирович Цветаев, известный искусствовед, филолог, профессор Московского университета, директор Румянцевского музея и основатель Музея изящных искусств на Волхонке (ныне Государственный музей изобразительных искусств имени А.С. Пушкина), происходил из семьи священника Владимирской губернии. Иван Владимирович рано овдовел, и свою первую жену, Варвару Дмитриевну Иловайскую, дочь крупного историка, от которой у него осталось двое детей – сын Андрей и дочь Валерия – не переставал любить всю оставшуюся жизнь. Это постоянно чувствовали его дочери от второго брака – Марина и Анастасия. Впрочем, он был нежно привязан к своей второй жене Марии Александровне Мейн. Она, женщина романтическая, самоотверженная, расставшись с любимым человеком, вышла замуж, чтобы заменить осиротевшим детям мать. Мария Александровна происходила из обрусевшей польско-немецкой семьи, была натурой художественной, талантливой пианисткой, учившейся у Рубинштейна. Ася, младшая дочь в своих «Воспоминаниях» писала: «Детство наше полно музыкой. У себя на антресолях мы засыпали под мамину игру, доносившуюся снизу, из залы, игру блестящую и полную музыкальной страсти. Всю классику мы, выросши, узнавали как «мамино» — «это мама играла…». Бетховен, Моцарт, Гайдн, Шуман, Шопен, Григ… под звуки мы уходили в сон». Посвятив себя семье, Мария Александровна стремилась передать детям все, что почитала сама: поэзию, музыку, старую Германию, «Ундину», презрение к физической боли, культ святой Елены, «с одним против всех, с одним без всех». Отверженность и мятежность, сознание возвеличенности и избранничества, любовь к поверженным стали определяющими моментами воспитания, которые сформировали облик Цветаевой. «После такой матери мне осталось только одно: стать поэтом», — напишет она в автобиографическом очерке «Мать и музыка»(1934). Благодарным воспоминанием о родителях будут посвящены и другие очерки Марины Цветаевой: «Сказка матери»(1934 год), «Отец и его музей»(1933).
 

Счастливая пора детства, связанная с рождественскими елками, рассказами матери, волшебством книжных открытий и человеческих встреч, проходившая в уютном старом доме в Трехпрудном переулке у Патриарших прудов, была прервана неожиданной болезнью матери. Мария Александровна заболела чахоткой, ее здоровье требовало теплого и мягкого климата, и осенью 1902 года семья Цветаевых уезжает за границу. Они живут в Италии, Швейцарии, Германии, Марина продолжает образование в католических пансионах Лозанны и Фейбуга. Величественность швейцарских Альп и сказочность германского Шварцвальда навсегда останутся в памяти Цветаевой. 1905 год семья Цветаевых проводит в Крыму, где Марина пережила юношеское увлечение революционной романтикой – кумиром той поры был лейтенант Шмидт. Летом 1906 года Цветаевы уезжают в старинный городок Тарусу на Оке, где обычно проводили летние месяцы. Там в июле, так и не выздоровев, Мария Александровна скончалась. Горечь этой утраты никогда не изгладится в душе Марины:
                     
                   
С ранних лет нам близок, кто печален,
Скучен смех и чужд домашний кров…
Наш корабль не добрый миг отчален
И плывет по воле всех ветров!
Все бледней лазурный остров – детство,
Мы одни на палубе стоим.
Видно грусть оставила в наследство
Ты, о мама, девочкам своим!
(«Маме»)
                    
 
Уединение, стремление к блаженному, не существующему в мире одиночеству («Уединение: уйди в себя, как прадеды в феоды»), и, одновременно, страх перед ним, постоянная тяга к общению, к людям, и невозможность встречи, определяют всю жизнь Марины Цветаевой. Осенью 1906 года она по собственной воле поступила в интернат при московской частной гимназии, предпочитая жить среди чужих людей, но не в стенах осиротевшего дома в Трехпрудном. она много и беспорядочно читает, отличаясь в гимназии не столько усвоением предметов обязательной программы, сколько широтой своих культурных интересов. Она увлекается Гёте, Гейне и немецкими романтиками, историей Наполеона и его несчастного сына, герцога Рейхштадского, героем пьесы Э. Ростана «Орленок», которую Цветаева перевела(перевод не уцелел), искренностью исповедального «Дневника» своей современницы, рано умершей художницы, Марии Башкирцевой, Лесковым и Аксаковым, Державиным, Пушкиным и Некрасовым. Своими любимыми книгами позже она назовет «Нибелунгов», «Илиаду» и «Слово о полку Игореве», любимыми стихами – «К морю» Пушкина, «Свидание» Лермонтова, «Лесной царь» Гёте. Цветаева рано ощутила свою самостоятельность во вкусах и привычках, и всегда отстаивала это свойство своей натуры в дальнейшем. Она была диковата и дерзка, застенчива и конфликтна, за пять лет она поменяла три гимназии. И. Эренбург, оценивая ее характер, заметил что «Марина Цветаева совмещала в себе старомодную учтивость и бунтарство, пиетет перед гармонией и любовь к душевному косноязычию, предельную гордость и предельную простоту».
В 1909 году шестнадцатилетняя Цветаева самостоятельно совершает поездку в Париж, где в Сорбонне слушает курс старофранцузской литературы. Летом 1910 года вместе с отцом Марина и Ася едут в Германию. Они живут в местечке Вайсер Хирш, недалеко от Дрездена, в семье пастора, пока Иван Владимирович собирает в музеях Берлина и Дрездена материалы для будущего музея на Волхонке. А осенью того же года Марина Цветаева, еще ученица гимназии, выпускает на собственные средства сборник стихов «Вечерний альбом».
 

Писать стихи Цветаева начала еще в шестилетнем возрасте, причем не только по-русски, но и по-французски и по-немецки, затем ведет дневник, пишет рассказы. Появившийся в цветаевской семье поэт Эллис (псевдоним Л.Л. Кобылинского) способствовал знакомству Марины с творчеством московских символистов. Она посещала издательство «Мусагет», слушала «танцующие» лекции Белого, ее влекла и одновременно отталкивала личность и поэзия Валерия Брюсова, она мечтала войти в этот малознакомый, но притягательный мир. И свой первый сборник она, не раздумывая, посылает Брюсову, Волошину, в издательство «Мусагет» с «просьбой посмотреть». Прямота, правдивость и искренность во всем до конца всю жизнь были для Цветаевой источниками радости и горя. Позже она четко сформулирует жизненный принцип, которому бессознательно следовала с детских лет: «Единственная обязанность на земле человека – правда всего существа». На сборник последовали благосклонные отзывы Брюсова, Гумилева, Волошина и других. Брюсов отметил дневниковую непосредственность, выделяющую автора из среды приверженцев крайностей эстетизма и отвлеченного фантазирования, и некоторую «пресность» содержания, (чем задел самолюбие Цветаевой), отзыв Волошина был исполнен благожелательности к «юной и неопытной книге». Он даже счел необходимым посетить юную Цветаеву у нее дома, и после серьезной и содержательной беседы о поэзии начинается, несмотря на большую разницу в возрасте, их длительная дружба. До революции она часто гостила у него в Коктебеле, а позже она вспоминала об этих посещениях пустынного тогда уголка Восточного Крыма как о самых счастливых днях в своей жизни.

В своей первой книге Цветаева приглашала читателей в страну счастливого детства, прекрасную, хотя и не всегда безоблачную. Все стихи сборника объединяет ориентация на романтическое видение мира глазами ребенка. Это отразилось и в названии вымышленного издательства «Оле-Лукойе», по имени андерсеновского сказочного героя, навевающего детям сказочные сны. Полудетские «впечатления бытия» лишь условно делятся на разделы: «Детство», «Любовь», «Только тени». В них наивно, но непосредственно и искренне отражены основные мотивы ее будущего творчества: жизнь, смерть, любовь, дружба… Однако уже в этом сборнике есть стихи, в которых слышится голос не просто талантливого ребенка – но поэта. Ее лирическая героиня в стихотворении «Молитва» исполнена лихорадочной любви к жизни, любви, жаждущей абсолюта:
 
Всего хочу: с душой цыгана
Идти под песни на разбой,
За всех страдать под звук органа
И амазонкой мчаться в бой

Люблю и крест, и шелк, и краски,
Моя душа мгновений след…
Ты дал мне детство – лучше сказки
И дай мне смерть – в семнадцать лет!
(«Молитва», 26 сентября 1909)
 
Не окончив гимназии, весной 1911 года Цветаева уехала в Коктебель к Волошину. Здесь она познакомилась с Сергеем Эфроном, круглым сиротой, сыном революционеров-народников. В январе 1912 года она выходит за него замуж и выпускает посвященный ему второй сборник стихов – «Волшебный фонарь».
 

Стихотворения этого сборника продолжали избранную в начале тему детства, перепевали старые мотивы. Неудивительно, что реакция критиков была более чем сдержана. Акмеисты, участники «Цеха поэтов», С. Городецкий и Н. Гумилёв удостоили книгу Цветаевой несколькими неодобрительными отзывами, а Брюсов выразил явное разочарование. Задетая критическими отзывами, Цветаева заносчиво писала: «будь я в цехе, они бы не ругались, но в цехе я не беду». Действительно, она никогда не связала себя ни с одной литературной группировкой, не стала приверженкой ни одного литературного направления, будь то символизм, акмеизм или футуризм. В ее понимании поэт всегда должен быть уединен. «Литературных влияний не знаю, знаю человеческие», — утверждала она. На отзыв же Брюсова Цветаева ответила едким стихотворением:
 
Я забыла, что сердце в Вас – только ночник,
Не звезда! Я забыла об этом!
Что поэзия Ваша из книг
И из зависти критика. Ранний старик,
Вы опять мне на миг
Показались великим поэтом…
(«В.Я. Брюсову», 1912)
 
Отмеченная еще Брюсовым установка Цветаевой на дневниковость, стремление к откровенности, желание запечатлеть в стихах каждое свое душевное переживание, будет свойственна всему ее творчеству. Это свойство цветаевской поэзии отмечали почти все пишущие о ней. В предисловие к сборнику «Из двух книг» Цветаева уже сама открыто заявит эту особенность своих стихов: «Все это было. Мои стихи – дневник, моя поэзия – поэзия собственных имен».
В сентябре 1912 года у Цветаевой родилась дочь Ариадна, Аля, к которой будут обращены многочисленные стихотворения.
 
Все будет тебе покорно,
И все при тебе – тихи.
Ты будешь как я
  — бесспорно –
И лучше писать стихи…
(«Але», 1914)


В августе 1913 года скончался отец Марины Цветаевой – Иван Васильевич. Несмотря на утрату, эти годы, ознаменованные семейной устроенностью, множеством встреч, душевным подъемом, станут самыми счастливыми в ее жизни. Сдержанность, с которой критика встретила ее вторую книгу, заставляет Цветаеву задуматься над своей поэтической индивидуальностью. Ее стих становится более упругим, в нем появляется энергия, ясно ощущается стремление к сжатой, краткой, выразительной манере. Стремясь логически выделить слово, Цветаева использует шрифт, знак ударения, а так же свободное обращение с паузой, что выражается в многочисленных тире, усиливающих экспрессивность стиха. В неопубликованном сборнике «Юношеские стихотворения», объединявшем стихотворения 1913 – 1914 годов, заметно особое внимание Цветаевой к детали, бытовой подробности, приобретающей для нее особое значение. Цветаева реализует принцип, заявленный ей в предисловии к сборнику «Из двух книг»: «Закрепляйте каждое мгновение, каждый жест, каждый вздох! Но не только жест – форму руки, его кинувшей»; не только вздох – и вырез губ, с которых он, легкий, слетел. Не презирайте внешнего!..» эмоциональный напор, способность выразить словом всю полноту чувств, неустанное внутреннее душевное горение, наряду с дневниковостью, становятся определяющими чертами ее творчества. Говоря о Цветаевой, Ходасевич отмечал, что она «словно так дорожит каждым впечатлением, каждым душевным движением, что главной ее заботой становится – закрепить наибольшее число их в наиболее строгой последовательности, не расценивая, не отделяя важного от второстепенного, ища не художественной, но, скорее, психологической достоверности. Ее поэзия стремится стать дневником…»
Сжатостью мысли и энергией чувства отмечено немало стихотворений этого периода: «Идешь, на меня похожий…», «Бабушке», «Какой-нибудь предок мой был – скрипач…» и другие. Она пишет пламенные стихи, вдохновленные близкими ей по духу людьми: Сергеем Эфроном, его братом, рано умершим от туберкулеза, Петром Эфроном. Обращается к своим литературным кумирам Пушкину и Байрону («Байрону», «Встреча с Пушкиным»). Цикл стихотворений «Подруга» Цветаева посвящает поэтессе Софье Парнок, в которой ее восхищает все: и «неповторимая рука», и «чело Бетховена». Наиболее знаменитым стало овеянное грустью прощания стихотворение «Хочу у зеркала, где муть…»:
 
Я вижу: мачта корабля,
И вы – на палубе…
Вы – в дыме поезда… Поля
В вечерней жалобе…
Вечерние поля в росе,
Над ними – вороны…
— Благословляю вас на все
Четыре стороны!
 
В мятущейся и страстной душе Цветаевой постоянно происходит диалектическая борьба между жизнью и смертью, верой и безверием. Она переполнена радостью бытия и в то же время ее мучают мысли о неизбежном конце жизни, вызывающие бунт, протест:
 
Я вечности не приемлю!
Зачем меня погребли?
Я так не хотела в землю
С любимой своей земли.
 
В письме к В.В. Розанову Цветаева писала с присущей ей откровенностью и желанием высказаться до конца: «…я совсем не верю существование Бога и загробной жизни.
Отсюда – безнадежность, ужас старости и смерти. Полная неспособность природы – молиться и покоряться. Безумная любовь к жизни, судорожная, лихорадочная жажда жить.
Все, что я сказала – правда.
Может быть, вы меня из-за этого оттолкнете. Но ведь я не виновата. Если Бог есть – он ведь создал меня такой! И если есть загробная жизнь, я в ней, конечно, буду счастливой».
Цветаева уже начинает осознавать себе цену, предвидя, однако, что ее время придет не скоро, но придет обязательно:
                       
                         
Моим стихам, написанным так рано,
Что и не знала я, что я поэт…

…Разбросанным в пыли по магазинам
(Где их никто не брал и не берет!),
моим стихам, как драгоценным видам,
настанет свой черед.
(«Моим стихам, написанным так рано…», 1913)
                        
 
Первая мировая война проходит мимо Цветаевой. Несмотря на то, что ее муж некоторое время курсировал с санитарным поездом, рискуя порой жизнью, и она очень волновалась за него, Цветаева живет отрешенно, словно в прошлом столетии, поглощенная своим внутренним миром. «Вся моя жизнь – роман с собственной душой», — провозгласит она.
Переломной в ее творческой судьбе стала поездка зимой 1916 года в Петроград – Петербург Блока и Ахматовой – с которыми она мечтала встретиться и … не встретилась. После этой поездки Цветаева осознает себя московским поэтом, соревнующимся с петроградскими сородичами по ремеслу. Она стремится воплотить в слове свою столицу, стоящую на семи холмах, и подарить любимый город своим любимым петербургским поэтам: Блоку, Ахматовой, Мандельштаму. Так возникает цикл «Стихи о Москве» и строки, обращенные к Мандельштаму:
 
Из рук моих – нерукотворный град
Прими, мой странный, мой прекрасный брат
(«Из рук моих – нерукотворный град…»)
Любовью к «златоустой Анне всея Руси», желанием подарить ей «что-то вечнее любви» объясняет Цветаева возникновение цикла «Ахматовой»
 
И я дарю тебе свой колокольный град,
Ахматова! – и сердце свое в придачу.
(«О муза плача, прекраснейшая из муз!»)
В этом и других стихотворениях цикла с присущей Цветаевой силой и энергией выражения, звучит ее восторженное отношение к поэтессе, встреча с которой состоится лишь в 1941 году:
 
Ты солнце в выси мне застишь,
Все звезды в твоей горсти!
Ах, если бы – двери настежь –
Как ветер к тебе войти!
И залепетать, и всхлипнуть,
И круто потупить взгляд,
И, всхлипывая, затихнуть,
Как в детстве, когда простят.
(«Ты солнце в выси мне застишь»)
 
Таким же страстным монологом влюбленности предстает и цикл «Стихи к Блоку», с которым Цветаева не была лично знакома и мельком, не обменявшись с ним не единым словом, увидит только однажды, в мае 1920 года. Для нее Блок – символический образ поэзии. И хотя разговор ведется на «ты», видно, что Блок для нее не реально существующий поэт, несущий в своей душе сложный, беспокойный мир, а мечта, созданная романтическим воображением (характерны эпитеты, которыми Цветаева его наделяет: «нежный призрак», «рыцарь без укоризны», «снежный лебедь» и другие). Удивительно звучание стихов этого цикла:
 
Имя твое – птица в руке,
Имя твое – льдинка на языке,
Одно – единственное движение губ,
Имя – твое – пять букв.
Мячик, пойманный на лету,
Серебряный бубенец во рту…
(«Имя твое – птица в руке»)
 
В это же время в стихах Цветаевой появляются дотоле ей не свойственные фольклорные мотивы, распевность и удаль русской песни, заговора, частушки:
 
Отмыкала ларец железный,
Вынимала подарок слезный, -
С крупным жемчугом перстенек,
С крупным жемчугом…
(«Отмыкала ларец железный»)
 
Ни Февральскую, ни Октябрьскую революции Цветаева близко не приняла. Однако с весны 1917 года наступает трудной период в ее жизни. «Из истории не выскочишь», — скажет она позднее. Жизнь на каждом шагу диктовала свои условия. Беззаботные времена, когда можно было заниматься тем, чем хотелось, уходили в прошлое. Цветаева пытается уйти от внешней жизни в стихи, и, несмотря на тяготы быта, период с 1917 по 1920 годы станет исключительно плодотворным в ее жизни. За это время она написала более трехсот стихотворений, шесть романтических пьес, поэму-сказку «Царь-Девица».
 

В 1917 году Цветаева сближается с кружком артистической молодежи из Второй и Третьей, руководимой Вахтанговым студией Художественного театра. Начинает писать пьесы, напоминающие некогда любимого ей Ростана и лирические драмы Блока. Сюжеты она черпает из галантного восемнадцатого века. Пьесы наполнены романтическими страстями, драматизмом любви, всегда заканчивающийся разлукой. Лучшие из них: «Приключение», «Фортуна», «Феникс», — написаны простыми, изящными, остроумными стихами.
В апреле 1917 года Цветаева родила вторую дочь. Сначала она хотела назвать ее Анной в честь Ахматовой, но потом передумала и назвала Ириной: «ведь судьбы не повторяются».
А жить в Москве становится все труднее и в сентябре Цветаева уезжает в Крым к Волошину. В разгар октябрьских событий она возвращается в Москву и вместе с Сергеем Эфроном вновь отправляется в Коктебель, оставив в Москве детей. Когда же через некоторое время она приезжает за ними, вернуться в Крым оказывается невозможно. Начинается ее долгая разлука с мужем, вступившем в ряды армии Корнилова.
 

Цветаева стоически переносила разлуку и становившиеся все более тяжелыми бытовые условия. Она ездит осенью 1918 года под Тамбов за продуктами, пытается работать в Наркомнаце, откуда через полгода, будучи не в силах постигнуть то, что от нее требовали, ушла, поклявшись никогда не служить. В самое тяжелое время, осенью 1919 года, чтобы прокормить дочерей, отдала их в Кунцевский детский приют. Вскоре тяжело заболевшую Алю пришлось забрать домой, а в феврале двадцатого умерла от голода маленькая Ирина.
 
Две руки, легко опущенные
На младенческую голову!
Были – по одной на каждую –
Две головки мне дарованы.
Но обеими – зажатыми –
Яростными – как могла! –
Старшую у тьмы выхватывая –
Младшей не уберегла.
(«две руки, легко опущенные», 1920)
 

Цветаева всегда оставалась вне политики. Она, как и Волошин, была «над схваткой», осуждала братоубийственную войну. Однако после поражения Добровольческой армии исторические и личные потрясения, слившись воедино (уверенность в гибели дела, которому служил Сергей Эфрон, а также уверенность в смерти его самого), вызвали в творчестве Цветаевой ноту высокого трагического звучания: «Добровольчество – это добрая воля к смерти». В сборнике «Лебединый стан» со стихами о героическом и обреченном пути Добровольческой армии меньше всего было политики. В е стихах звучит тоска по идеальному и благородному воину, они заполнены отвлеченной патетикой и мифотворчеством. «Прав, раз обижен», — станет девизом Цветаевой, романтическая защита побежденных, а не политика движет ее пером:
 
Белая гвардия, путь твой высок:
Черному делу – грудь и висок.
Божье да белое твое дело:
Белое тело твое – в песок
(«Белая гвардия, путь твой высок», 1918)
 
«России меня научила Революция» — так объясняла Цветаева появление в своем творчестве неподдельных народных интонации. Народная, или, как говорила Цветаева, «русская» тематика, проявившаяся в ее творчестве еще в 1916 году, с каждым годом все больше избавлялась от литературности, становилась более естественной. Интерес Цветаевой к русским поэтическим истокам проявился в цикле о Стеньке Разине, стихах «Простите меня, мои горы!..», «Полюбил богатый – бедную», «А плакала я уже бабьей…» и других. Она обращается к большим жанрам, и эпическая поэма «Царь-Девица» (осень 1920) открывает ряд русских эпических произведений Цветаевой. Вслед за ней последовала поэма «Егорушка» о чудесных деяниях устроителя земли русской Егории Храбром, целиком сочиненных самой Цветаевой, затем небольшая поэма «Переулочки» (1922). Весной 1922 года Цветаева начинает работать 6над своей самой значительной из «русских» поэм «Молодец», законченной уже в эмиграции, в Чехии. Древняя Русь предстает в стихах и поэмах Цветаевой как стихия буйства,. Своеволия и безудержного разгула души. Ее Русь поет, причитает, пляшет, богомольствует и кощунствует во всю ширь русской натуры.
Стихи 1916 – 1920 годов были объединены Цветаевой в книге «Версты» (1921). (По воле случая первая часть книги «Версты.Стихи.Вып. 1» будет опубликована годом позже (1922)). Как и в ранних сборниках, все внимание поэта обращено к быстро меняющимся предметам своего душевного состояния, к себе как к воплощению всей полноты земного бытия:
 
Кто создан из камня, кто создан из глины, -
А я серебрюсь и сверкаю!
Мне дело – измена, мне имя – Марина,
Я – бренная пена морская.
…………………………………………….
Дробясь о гранитные ваши колена,
Я с каждой волной – воскресаю!
Да здравствует пена – веселая пена –
Высокая пена морская!
(«Кто создан из камня, кто создан из глины», 1920)
 

В этот период в творчестве Цветаевой появляются стихи о высоком предназначении поэта. Вдохновение – единственный повелитель поэта, лишь сгорая в огне, принося ему в жертву все, он способен жить на земле. Только вдохновение способно вырвать человека из рутины быта, унести его в иной мир – лазурное «небо поэта».
 
В черном небе – слова начертаны,
И ослепли глаза прекрасные…
И не страшно нам ложе смертное,
И не сладко нам ложе страстное.
В поте – пишущей, в поте – пашущий!
Нам знакомо иное рвение:
Легкий огнь, над кудрями пляшущий –
Дуновение – вдохновения.
 
Большой пласт в ее лирике этого времени составляют любовные стихи, бесконечная исповедь сердца: «Я – странница твоему перу…», «Писала на аспидной доске…», «Суда поспешно не чини…», цикл со знаменитыми «Пригвождена к позорному столбу…». Во многих стихах Цветаевой прорывается ее тайная надежда, надежда на встречу с самым дорогим ей человеком, ради которого она жили все эти годы. Среди них цикл «Спутник», со скромным посвящением «С.Э.». Почти четыре года Цветаева не имела известий о своем муже. Наконец, в июле 1921 года она получила от него письмо из-за границы, где он находился после разгрома белой армии. Его по просьбе Цветаевой разыскал Эренбург, с весны уехавший за границу. Цветаева мгновенно принимает решение ехать к мужу, учившемуся в в университете в Праге, где правительство Масарика выплачивало некоторым русским эмигрантам стипендию за счет золотого запаса, вывезенного в гражданскую войну из России.

В мае 1922 года Цветаева добивается разрешения на выезд за границу. Некоторое время она живет в Берлине, где ей помог устроиться в русском пансионе Эренбург. В Берлине, недолговечном центре русской эмиграции, куда благодаря дружественным отношениям между Германией и Россией часто приезжали и советские писатели, Цветаева встретилась с Есениным, которого немного знала раньше, и подружилась с Андреем Белым, сумев его поддержать в трудный для него час. Здесь завязалось ее эпистолярное знакомство с Борисом Пастернаком, под сильным впечатлением от его книги «Сестра моя жиз6нь».

Два с половиной месяца, проведенные в Берлине, оказались очень напряженными и человечески, и творчески. Цветаева успела написать более двадцати стихотворений, во многом не похожих на прежние. Среди них цикл «Земные предметы», стихотворения «Берлину», «Есть час на те слова…» и другие. Ее лирика становится более усложненной, она уходит в тайные зашифрованные интимные переживания. Тема вроде бы остается прежней: любовь земная и романтическая, любовь вечная, — но выражение иное.
 
Помни закон:
Здесь не владей!
Чтобы потом – в Граде Друзей:
В этом пустом,
В этом крутом
Небе мужском –
Сплошь золотом –
В мире где реки вспять,
На берегу реки,
В мнимую руку взять
Мнимость другой руки.
 
В августе Цветаева уехала в Прагу к Эфрону. В поисках дешевого жилья они кочуют по пригородам: Макропосы, Иловищи, Вшеноры – деревни с первобытными условиями жизни. Всей душой Цветаева полюбила Прагу, город, вселявший в нее вдохновение, в отличие от не понравившегося ей Берлина. Трудная, полунищенская жизнь в чешских деревнях компенсировалась близостью к природе – вечной и неизменно возвышающейся над «земными низостями дней» — пешими прогулками по горам и лесам, дружбой с чешской писательницей и переводчицей
А.А. Тесковой (их переписка после отъезда Цветаевой во Францию составила отдельную книгу, вышедшую в Праге в 1969 году).

Самой заветной цветаевской темой стала любовь – понятие для нее бездонное, вбирающее в себя бесконечные оттенки переживаний. Любовь многолика – можно влюбиться в собаку, ребенка, дерево, собственную мечту, литературного героя. Любое чувство, кроме ненависти и безразличия составляет любовь. В Чехии Цветаева дописывает поэму «Молодец», о могучей, всепобеждающей силе любви. Свою идею о том, что любовь это всегда лавина страстей, обрушивающаяся на человека, которая неизбежно оканчивается разлукой, она воплотила в «Поэме горы» и «Поэме конца», вдохновленных бурным романом с К.Б. Раздевичем. Ему же посвящены цикл «Овраг», стихотворения «Люблю, но мука еще жива…», «Древняя тщета течет по жилам…» и другие.

В лирике Цветаевой того времени отразились и другие волновавшие ее чувства – разноречивые, но всегда сильные. Страстные, щемящие стихи выражают ее тоску по родине («Рассвет на рельсах», «Эмигрант»). Письма к Пастернаку сливаются с лирическими обращениями к нему («Провода», «Двое»). Описания пражских окраин («Заводские») и отголоски собственных кочевий с квартиру на квартиру соединяются в тоску от неизбывной нищеты. Она продолжает размышлять над особой судьбой поэта (цикл «Поэт»), над его величием и беззащитностью, могуществом и ничтожеством в мире «где насморком назван – плач»:
 
Что же мне делать, певцу и первенцу,
В мире где наичернейший – сер!
Где вдохновенье хранят, как в термосе!
С этой безмерностью
В мире мер?!
("Что же мне делать, слепцу и пасынку…", 1923)
 
1 февраля 1925 года у Цветаевой родился сын Георгий, о котором она давно мечтала, в семье его будут звать Мур. Через месяц она начала писать последнее в Чехословакии произведение – поэму «Крысолов», названную «лирической сатирой». В основу поэмы легла средневековая легенда о флейтисте из Гаммельна, который избавил город от нашествия крыс, заманив их своей музыкой в реку, а когда не получил обещанной платы с помощью той же флейты выманил из города всех малолетних детей,. Увел их на гору, где их поглотила разверзшаяся под ними бездна. На этот внешний фон Цветаева накладывает острейшую сатиру, обличающую всякие проявления бездуховности. Крысолов-флейтист – олицетворяет поэзию, крысы (отъевшиеся мещане) и жители города (жадные бюргеры) – разлагающий душу быт. Поэзия мстит не сдержавшему свое слово быту, музыкант уводит под свою чарующую музыку детей и топит их в озере, даруя им вечное блаженство.

Осенью 1925 года Цветаева, устав от убогих деревенских условий и перспективы растить сына «в подвале», перебирается с детьми в Париж. Ее муж должен был через несколько месяцев окончить учебу и присоединиться к ним. В Париже и его пригородах Цветаевой суждено прожить почти четырнадцать лет.

Жизнь во Франции не стала легче. Эмигрантское окружение не приняло Цветаевой, да и сама она часто шла на открытый конфликт с литературным зарубежьем. С.Н. Андроникова-Гальперн вспоминала, что «эмигрантские круги ненавидели ее за независимость, неотрицательное отношение к революции и любовь к России. То, что она не отказывалась ни от революции, ни от России, бесило их». Цветаева ощущала себя ненужной и чужой, и в письмах к Тесковой, забыв о былых невзгодах, с нежностью вспоминала Прагу.
 

Весной 1926 года через Пастернака состоялось заочное знакомство Цветаевой с Райнером Мария Рильке, перед которым она издавна преклонялась. Так зародился эпистолярный «роман троих» – «Письма лета 1926 года». Испытывая творческий подъем, Цветаева пишет посвященную Пастернаку поэму «С моря», ему же и Рильке она посвящает «Попытку комнаты». Тогда же она создает поэму «Лестница», в которой нашла выражение ее ненависть к «сытости сытых» и «голоду голодных». Смерть в конце 1926 года так и не увиденного Рильке глубоко потрясла Цветаеву. Она создает стихотворение-реквием, плач по родному поэту «Новогоднее», затем «Поэму Воздуха», в которой размышляет о смерти и вечности.
А в лирике Цветаева все чаще выступает обличительницей духовного оскудения буржуазной культуры, пошлости окружающей ее обывательской среды.
 
Кто – чтец? Старик? Атлет?
Солдат? – Ни черт, ни лиц,
Ни лет. Скелет – раз нет
Лица: газетный лист!
…………………………………
Что для таких господ –
Закат или рассвет?
Глотатели пустот,
Читатели газет!
(«Читатели газет»)
 
Меняется поэтический язык Цветаевой, обретшей некое высокое косноязычие. Все в стихе подчиняется пульсирующему вспыхивающему и внезапно обрывающемуся ритму. Смелое, порывистое дробление фразы на отдельные смысловые куски, ради почти телеграфной сжатости, при которой остается только самые необходимые акценты мысли, — становится характерной приметой ее стиля. Она сознательно разрушает музыкальность традиционной стихотворной формы: «Я не верю стихами, которые льются. Рвутся – да!».

Некоторый успех, который сопутствовал Цветаевой в эмигрантском литературном мире в первые два парижских года, сходят на нет. Интерес к её поэзии падает, хотя печатаются её поэмы «Крысолов» и «Лестница», а в 1928 году выходит сборник стихов «После России (Лирика 1922-1925 гг.)», стихотворные произведения становятся все труднее устроить в печати. Заработки мужа были небольшими и случайными, он метался от одного занятия к другому: снимался статистом в кино, пробовал себя в журналистской деятельности. Уже в конце 20-х годов он всё больше принимает то, что происходит в Советской России, и начинает мечтать о возвращении домой. В начале 30-х годов его вербует советская разведка и он становится одним из активнейших деятелей «Союза возвращения на Родину». Подходила к концу чешская стипендия. «Эмиграция делает меня прозаиком», — признавалась Цветаева. Проза писалась быстрее и её охотнее издавали, поэтому волею судеб в 30-ые годы главное место в творчестве Цветаевой занимают прозаические произведения. Как и многие русские писатели в эмиграции, она обращает свой взгляд в прошлое, к канувшему в небытие миру, пытаясь воскресить ту идеальную с высоты прожитых лет атмосферу в которой она выросла, которая ее сформировала как человека и поэта. Так возникают очерки «Жених», «Дом у старого Пимена», уже упоминавшееся «Мать и музыка», «Отец и его музей» и другие. Уход из жизни ее современников, людей, которых она любила и почитала, служит поводом для создания мемуаров-реквиемов: «Живое о живом» (Волошин), «Пленный дух» (Андрей Белый), «Нездешний вечер» (Михаил Кузьмин), «Повесть о Сонечке» (С.Я. Голлидей). Пишет Цветаева и статьи, посвященные проблемам творчества («Поэт и время», «Искусство при свете совести», «Поэты с историей и поэты без истории» и другие). Особое место занимает цветаевская «пушкиниана», — очерки «Мой Пушкин» (1936), «Пушкин и Пугачев»» (1937), стихотворный цикл «Стихи к Пушкину» (1931). Перед гением этого поэта она преклонялась с младенческих лет, и работы о нем тоже носят автобиографический характер.

Но проза не могла вытеснить поэзию. Писать стихи было для Цветаевой внутренней необходимостью. Ни один сборник стихов теперь не обходится без своеобразной оды ее верному другу – письменному столу (цикл «Стол»). Часто в ее стихах проскальзывает ностальгические интонации по утраченному дому. Но признавая за Советской России будущее, для себя она в возвращении на родину смысла не видит. «Здесь я не нужна, Там я невозможна», — напишет она в письме к Тесковой. Лишь следующее поколение, поколение детей, считает Цветаева, сможет вернуться домой. Детям принадлежит будущее и они должны сами сделать свой выбор, не оглядываясь на отцов, ведь «наша совесть – не ваша совесть!» и «наша ссора – не ваша ссора», а потому «Дети! Сами творите брань Дней своих». В «Стихах к сыну» Цветаева напутствует своего семилетнего Мура:
 
Нас родина не позовет!
Езжай, мой сын, домой – вперед –
В свой край, в свой век, в свой час, – от нас –
В Россию – вас, в Россию – масс,
В наш-час – страну! в сей-час – страну!
В на-Марс – страну! в без-нас – страну!
 
Весной 1937 года, исполненная надежд на будущее, уехала в Москву дочь Цветаевой, Ариадна, еще в шестнадцать лет принявшая советское гражданство. А осенью Сергей Эфрон, продолжавший свою деятельность в «Союзе возвращения на Родину» и сотрудничество с советской разведкой, оказался замешанным в не очень чистоплотную историю, получившую широкую огласку. Ему пришлось в спешке покинуть Париж и тайно переправляться в СССР. Отъезд Цветаевой был предрешен. Она находится в тяжелом душевном состоянии, более полугода ничего не пишет. Готовит к отправке свой архив. Из творческого молчания ее вывели сентябрьские события 1938 года. Нападение Германии на Чехословакию вызвало ее бурное негодование, вылившееся в цикле «стихи к Чехии».
 
О мания! О мумия
Величия!
Сгоришь,
Германия!
Безумие,
Безумие
Творишь!
(«Германии»)
 

12 июня 1939 года Цветаева с сыном уезжает в Москву. Радость от соединения семьи длится недолго. В августе арестовали и отправили в лагерь дочь, а в октябре – мужа Цветаевой. Цветаева скитается с часто болеющим Муром по чужим углам, стоит в очередях с передачами Але и Сергею Яковлевичу. Чтобы прокормиться она занимается переводами, с головой уходя в работу. «Я перевожу по слуху – и по духу (вещи). Это больше, чем смысл», — такой подход подразумевал поистине подвижнический труд. На свои стихи времени не хватало. Среди переводческих тетрадей затерялось лишь несколько прекрасных стихотворений, отражавших ее душевное состояние:
 
Пора снимать янтарь,
Пора менять словарь,
Пора гасить фонарь
Наддверный…
(Февраль 1941)
 
Ее пытаются поддержать Пастернак и Тарасенков, осенью 1940 года предпринимается попытка издать небольшой сборник ее стихов. Марина Ивановна тщательно составляет его, но из-за отрицательной рецензии К. Зелинского, объявившего стихи «формалистическими», хотя при личных встречах с Цветаевой он хвалил их, сборник был зарезан.
В апреле 1941 года Цветаеву принимают в профком литераторов при Гослитиздате, но силы ее на исходе: «Я свое написала, могла бы еще, но свободно могу не».
Война прервала ее работу над переводом Г. Лорки, журналам становится не до стихов. Восьмого августа, не выдержав бомбежек, Цветаева вместе с несколькими писателями эвакуируется в городок Елабугу на Каме. Работы, даже самой черной, для нее нет. Она пытается найти что-нибудь в Чистополе, где находится большинство московских литераторов. 28 августа, обнадеженная, возвращается в Елабугу. А 31-го, пока в доме не было сына и хозяев, она повесилась, оставив три записки: товарищам, поэту Асееву и его семье с просьбами позаботится о сыне и Муру: «Мурлыга! Прости меня, но дальше было бы хуже. Я тяжело больна, это уже не я. Люблю тебя безумно. Пойми, что я больше не могла жить. Передай папе и Але – если увидишь – что любила их до последней минуты, и объясни, что попала в тупик».

Борис Пастернак сказал о ее кончине: «Марина Цветаева всю жизнь заслонялась от повседневности работой, и когда ей показалось, что это непозволительная роскошь и ради сына она должна временно пожертвовать увлекательную страстью и взглянуть кругом трезво, она увидела хаос, не пропущенный сквозь творчество, неподвижный, непривычный, косный, и в испуге отшатнулась, и, не зная, куда деться от ужаса, впопыхах спряталась в смерть, сунула голову в петлю, как под подушку».

Могила ее неизвестна. Однажды, будучи в эмиграции, она написала: "И к имени моему, Марина – прибавьте: мученица"
                                                                                                                                   ***

Юрий Иванов: Уважаемые друзья, коллеги и читатели нашего ЛитСайта!

Хочется верить, что моя  очередная  публикация нового проекта — не оказалась пустопорожней, бесполезной, равнодушной и проходящей.

Если Вас, увлекла и заинтересовала новая рубрика – не стесняйтесь оставлять свои отзывы и комментарии, а также советы и пожелания. И я с большим  удовольствием  продолжу  своё начатое дело.

Ваш: Юрий Иванов.
 
 


© Copyright: Юрий Иванов, 16 мая 2018

Регистрационный номер № 000263195

Поделиться с друзьями:

Николай Гумилёв
Предыдущее произведение в разделе:
←Николай Гумилёв
  
Рейтинг: +21 Голосов: 21
Комментарии (32)
Добавить комментарий
Sall Славик*оf # 16 мая 2018 в 21:17 +2
Цветаева-великая поэтесса.Её жизнь была яркой, но короткой.Роман ее-был на всю жизнь, но она много раз уходила от Эфрона и не была ему верна.Я думаю, что мужчиныбыло её страстью.Был в её жизни и Волошин и А.Скрябин, которые в юности -были желаными гостями в доме её отца, профессора, основателя музея изящных искусств имени императора Александра III при Московском императорском университете (ныне Государственный музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина)Ивана Цветаева.Профессорская семья-непосредственно воспитала в девочке любовь к искусству с ранних лет.
Она была классиком в творчестве, но некудышная жена и мать.У неё были связи даже с женщинами.Она не любила сидеть с детьми, а её дочька даже погибла из-за этого.Есть подозрения, что Эфрон был шпионом и смерть Марины в самом начале войны-была не избежна.Её бы всё равно ореставали. Однако, ошибочно утверждать, что знаминитой поэтессой из семьи была именно Марина.Писали стихи так же её сестра, сын и дочь.Интересное иследование.Сложный материал.Долго изучал её творчество.Спасибо за проделаную работу.
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.
Юрий Иванов # 17 мая 2018 в 07:26 +4
СПАСИБО.ЗА НОВЫЙ 23b9d554ebadc9ec43bd36d6d0ded111 ОТЗЫВ. СЛАВИК! derisive
Sall Славик*оf # 17 мая 2018 в 08:56 +1
yes4 Всегда рад.Пишите и новые работы про советских и русских поэтов.Рад буду обсудить.Сп.
Роман Риттер # 16 мая 2018 в 21:27 +2
Очень понравилось. Благодарю за емкий труд
Юрий Иванов # 17 мая 2018 в 07:27 +2
БЛАГОДАРЮ ВАС, РОМАН! 02-65ace96196811c664645a9128e14a867
Татьяна Пронькина # 17 мая 2018 в 05:52 +3
Здравствуйте, а высказать своё, сугубо частное мнение можно? Я пришла не спорить и что-то доказывать - чужая жизнь, как и чужая душа потёмки, в том числе, жизнь и душа Марины Ивановны. Я просто скажу, что вижу и чувствую, заранее понимая, что все всё в мире видят по-своему.Никого не осуждаю. К здоровой критике готова.

МАРИНЕ

А откуда у Ангела в белом
Энергетики тёмной грехи?
Ты одно в этой жизни умела
И любила - писать стихи.
Я не буду. ломая руки,
Над твоею судьбой тужить,
Ты не знала простой науки-
Как реально страдать и жить.
На бумаге- твой грозный пламень,
А коль так, то фальшив брильянт-
Ты на жизнь не сдала экзамен,
Хоть и дал тебе Бог талант.
Не по силам и нервам бремя,
Но таков всей страны удел,
Жить тебе бы в простое время-
Кто бы ярче тебя горел?
Не твоё это - жить в сраженье,
Где эпоха - твой главный враг.
...Восхищаюсь, без уваженья.
Извини меня. Это так.
Юрий Иванов # 17 мая 2018 в 07:28 +3
СПАСИБО, ЗА ВАШЕ ОТДЕЛЬНОЕ МНЕНИЕ, ТАТЬЯНА! ОНО ИМЕЕТ ПРАВО БЫТЬ... b5c78ec746231c9bad628bf3f70ec915 29-ada49bf68aca8210ac0a9fbcd77109d9
Наиль Борисович # 18 мая 2018 в 01:06 +2
Татьяна, я именно так и подумал, знакомясь с биографией этой талантливой поэтессы! Может, не такими словами и не так строго… Но высказать бы это не решился, потому, что сам иногда пасовал перед жизнью. Вы смелый человек, Татьяна! Стихи «Марине» мне очень понравились: есть в них твёрдый авторский стержень. Всего Вам доброго и дай Бог здоровья!
Татьяна Пронькина # 18 мая 2018 в 01:40 +2
Благодарю Вас, Наиль, за очень тонкое понимание ситуации. Я тоже считаю Марину Цветаеву исключительно одарённым человеком. Таким людям можно простить многое в жизни, и некий инфантилизм, и популизм, и много ещё чего. Все мы , без исключения, живём в своём мире поэтических фантазий.Кто-то слабее духом, кто-то сильнее...Но сводить счёты с жизнью, в ЧУЖОМ доме, зная что ЭТО увидит твой ребёнок...Написать записку ЧУЖИМ людям, чтобы они заботились о ТВОЁМ ребёнке- это уже перебор...А пасовать перед жизнью...Мне очень много времени потребовалось, чтобы понять-в жизни не надо сдаваться, в жизни не надо бороться. С жизнью надо сотрудничать.Она- не враг и не друг.Об этом можно говорить бесконечно, но это уже другая тема.
Возвращаясь к Цветаевой, не скажу, что жизнь у неё была сахар. Нет, конечно.Но той же Ахматовой было ни разу не легче. И Даром Бог её наделил не меньшим. Согласитесь, если убрать лишние эмоции- Анна вызывает гораздо больше уважения...
Весеннего настроения Вам, Наиль и творческого вдохновения! Мне нравятся Ваши стихи. 30-0df4b95ce53158f5456a0501738398c9
Юрий Иванов # 4 июня 2018 в 00:22 +1
Спасибо,за отзыв,Наиль! 29-4763030c16b495506fea1c851df62397
Леля Боровик # 17 мая 2018 в 15:39 +3
Марина Цветаева!

Стихи растут, как звезды и как розы,
Как красота — ненужная в семье.
А на венцы и на апофеозы —
Один ответ: «Откуда мне сие?»

Мы спим — и вот, сквозь каменные плиты,
Небесный гость в четыре лепестка.
О мир, пойми! Певцом — во сне — открыты
Закон звезды и формула цветка.
****************************************
А я люблю и ценю поэзию М. И.Цветаевой!
Яркая жизнь ее, как вспышка звезды, как пламя костра, как мерцающая, под луною, ее любимая морская волна...
________________________________
Не вправе судить, не вправе...
А как бы прошли мы сами
Тот путь, что отмечен роком,
Не косвенным, горьким уроком.
Не вправе судить - восхищаться
Рябиной и колокольным звоном!
Нам рано пришлось с ней расстаться,
Проникшись Звезды той законом!

Спасибо, Юрий! очень тронута. С уважением! 29-4763030c16b495506fea1c851df62397
Юрий Иванов # 4 июня 2018 в 00:31 0
СПАСИБО, ЛЕЛЯ! С ТЕПЛОМ ДУШИ 29-4763030c16b495506fea1c851df62397
Лина Яковлева # 18 мая 2018 в 17:56 +3
Большое спасибо Вам, Юрий, за предложенную в рубрике «Прекрасное рядом!» новую тему и за такие содержательные материалы о жизни и творчестве Марины Цветаевой!
Вряд ли кто-то будет спорить с утверждением о сложности и противоречивости цветаевской натуры, о сложности и странностях её независимого и неуживчивого характера. Конечно, это всё имеет место! Применяя её поступки к себе, каждый из нас не всегда может сказать: «Я поступил(а) бы так же, как она…».
Не буду касаться личной жизни Цветаевой: каждый человек имеет право на личную жизнь…
Не буду касаться истории её самоубийства… Здесь невозможно абсолютно всем иметь одинаковую точку зрения.
Однако хочу заметить и то, что, говоря о Цветаевой как о человеке, мы зачастую не углубляемся в проблему, в эпоху, в историю и толкуем действия Марины Ивановны, руководствуясь чисто человеческими симпатиями или антипатиями, своими собственными взглядами и принципами, не вникая в стечение внешних обстоятельств, обусловивших (при её характере!) эти действия. Так, современное литературоведение насчитывает уже много серьёзных книг, раскрывающих обстоятельства жизни Цветаевой за границей, обстоятельства возвращения её в СССР, ареста её сестры, мужа, дочери; книг, раскрывающих взаимоотношения Сергея Эфрона с советскими спецслужбами и причины его срочного отъезда из Франции; книг, объясняющих взаимоотношения самой Марины Ивановны с теми же спецслужбами (точнее сказать, её нежелание (в отличие от Эфрона) иметь с этими спецслужбами никаких отношений)… Нам всем известно, какую эпоху переживал советский народ в 30-е – 40-е годы, как трудно было сохранить в себе человеческое достоинство, самоуважение, и не попасть при этом либо в лагерь, либо за решётку, либо «на тот свет». О причинах и обстоятельствах самоубийства Цветаевой рассказали Ирма Кудрова, Мария Белкина и многие другие биографы Цветаевой и исследователи её творчества; они же поведали об отношениях Цветаевой с литературными кругами СССР после её возвращения в Союз, об обстоятельствах её жизни в Елабуге, об отчуждении от неё собратьев по перу, боявшихся иметь дело с сестрой, женой и матерью "врагов народа" и т.д. . Они тоже пытались (но в свете известной им информации о внешних обстоятельствах, об окружающих Марину Ивановну людях и о вызванных всем этим проблемах, заботивших Цветаеву в последние недели её жизни) осмыслить те поступки Цветаевой, о которых, например, довольно резонно вспомнила в своём отклике Т.Пронькина… Не дай Бог никому попасть в те обстоятельства, в которых принимала свои последние решения в Елабуге Марина Цветаева!
Включаясь в разговор об этом сложном человеке и безусловно огромном таланте, я руководствуюсь желанием отдать должное в первую очередь поэтическому таланту Цветаевой и обратить внимание её читателей на особенности её миропонимания и её творческой индивидуальности, без учёта которых трудно понять и логику её действий в реальности, и своеобразие её поэтического мира, основанного на контрастах "громады-ненависти" и "громады-любви"(если использовать здесь образы из палитры Маяковского).
Да, мы (то есть те, кто не чужд писательству, стихотворчеству) живём в мире своих фантазий. Но вопрос: насколько глубоко… Потому что для многих из нас мир его поэтических фантазий второстепенен (хотя и увлекателен), а первостепенен мир реальной жизни, мир нашего быта и бытия. Мы с вами хорошо понимаем, что литература и поэзия – условность, и жить в реальной жизни законами поэтических фантазий нецелесообразно.
Мы живём в своей эпохе, тоже достаточно трудной для выживания. К тому же мы вооружены определённым историческим опытом «выживания». Проще говоря, мы научились (большей частью на прошлом горьком опыте поколений) справляться с жизненными реалиями и сюрпризами.
Мы – реалисты…
Мы на этой почве сравниваем Цветаеву и её жизнь с другими поэтами-современниками её эпохи: Ахматовой, Пастернаком, Маяковским, Есениным – и судим о Цветаевой с «общей» точки зрения («боец – не боец, выдержал – не выдержал» и пр.).
Но люди различны (кстати сказать, из перечисленных поэтов ещё двое покончили самоубийством примерно в ту же эпоху…), а тем более различны творческие индивидуальности; основой же для различий зачастую является совершенно разное миропонимание. И ещё разная степень погружённости в поэтические фантазии…
Наша трезвая действительность, наша история вооружили нас особым опытом «жизненной устойчивости», который не был свойствен Цветаевой, да и не мог быть ей свойствен ни по складу её характера, ни по стечению обстоятельств её жизни…
Говоря о Марине Цветаевой, о её творчестве, признавая яркость её таланта, мы не должны, не можем не учитывать удивительной цельности её как личности (цельности жизненных принципов и поэтических установок); а также не можем забывать, что она по духу своему – поэт-романтик, что её лирика имеет ярко выраженное драматургическое начало, а следовательно, содержит конфликт, причём именно такой конфликт, который известен как романтический. Его варианты: я и мир, поэт и толпа… Для неё поэт – только тот, для кого важна пища духовная, а не пища-еда; тот, кто по этой причине всегда одинок среди людей и противостоит миру и жизни, ибо живёт интересами и стремлениями Духа, в отличие от обывателей – толпы…
Повторюсь: такое осознание жизни и социальной роли поэта почти не свойственно нашим с вами современникам; оно было свойственно и не всем поэтам-современникам Цветаевой (хотя было свойственно, например, В.Маяковскому). По-другому, например, представляли себе жизнь и роль поэта и Ахматова, и Пастернак, и Мандельштам; но для Цветаевой всё было именно так – и только так…
Как не вспомнить здесь её строчки:
«Квиты: вами я объедена,
Мною – живописаны.
Вас положат на обеденный,
А меня – на письменный…
<…>
Всяк на выбранном заранее –
Много до рождения! –
Месте своего деяния,
Своего радения…».
Или:
«Что мне делать, певцу и первенцу,
В мире, где наичернейший – сер!
Где вдохновенье хранят, как в термосе!
С этой безмерностью – в мире мер?!»
Конечно, и эти, и все иные цветаевские строчки нельзя воспринимать буквально. Она – современник символизма, акмеизма, футуризма. Она дышала воздухом той эпохи, она впитывала в себя смыслы и поэтику разных литературных школ, хотя и не связала себя ни с одним литературным течением или группой, она искала (и нашла!) собственный путь в поэзии, но он пролёг в контексте творчества названных литературных течений и групп, как бы на их фоне, с учётом их находок и достижений; а главное - он пролёг в романтическом русле (так же, как, например, путь В.Маяковского). И в этом плане цветаевский конфликт поэта с веком – это конфликт обывательских интересов и принципов, с одной стороны, и жизни Духа, с другой стороны; в этом смысле цветаевская «безмерность» - это не претензия на собственную человеческую исключительность, а, выражаясь современным языком, «позиционирование» себя как сторонницы жизни Духа (а учитывая конфликтность, перекочевавшую в её лирику из драматургии как литературного рода, - Духа в противовес Быту, съедающему человека)… Ведь и Мандельштам писал: «А снега на чёрных пашнях / Не растают никогда», - имея в виду нескончаемость бытовых забот и проблем и желание человеческой души взлететь над ними, чтобы сохранить в себе способность к духовному развитию, к духовной жизни. Вечное стремление к духовности – объяснение цветаевской «крылатости» («Два крыла – прикрытием!»). Эта крылатость, между прочим, роднит её с Ахматовой, тоже упоминавшей, что «с детства была крылатой»… Всё это – образы-символы, хотя одновременно – выражение собственной человеческой и душевной сути Цветаевой-поэтом через её лирическую героиню…
Может быть, главная трагедия Цветаевой (в отличие от Ахматовой, не бывшей романтиком), - в осознании этого романтического конфликта распространяющимся не только на её лирику, не только на образный строй и поэтику её стихов, но и на неё самоё, на её отношения с жизнью и миром.
Отсюда – нестерпимость для неё некоторых вещей и событий, которые были бы приняты как данность человеком более трезвым, более «земным» (для которого быт, грязь политики были бы обыкновенной прозой жизни). Для неё (тем более с её независимым, своевольным характером) то, что она почитала невозможным для себя, было именно таковым: невозможным, нестерпимым, толкающим даже к расставанию с жизнью, если жизнь – такова и не может быть другой.
Вспомним:
«О чёрная гора,
затмившая – весь свет!
Пора – пора – пора
Творцу вернуть билет.
Отказываюсь – быть.
В Бедламе нелюдей
Отказываюсь жить.
С волками площадей
Отказываюсь – выть…».
Бескомпромиссность и конфликтность – свойства романтика. Бескомпромиссность и осознание своих принципов в конфликте с общепринятыми – черты Цветаевой по жизни и в стихах…
Вот такой парадокс буквализма (а вернее, парадокс единства "первичной" (жизненной) и "вторичной" (литературно-поэтической) реальности), парадокс смешения жизни с областью поэтических фантазий…
Можно не принимать этой жизненной позиции. Но никуда не деться от того, что она была свойственна Цветаевой и обусловила характер её творчества, характер образности её лирики и особенности её жизненного пути…
В этом – суть её творческой индивидуальности. Вследствие этого у поэзии Цветаевой – своя особенная аудитория. Её читатели и почитатели разделяют её воззрения.
«Реалисты» предпочитают Цветаевой Ахматову и Пастернака.
Но что же делать – Цветаева была такова, как была… Что нисколько не умаляет ни её самоё, ни Ахматову, ни Пастернака…
Она сама охарактеризовала себя:
«Нежной рукой отведя нецелованный крест,
В щедрое небо рванусь за последним приветом.
Прорезь зари – и ответной улыбки прорез…
– Я и в предсмертной икоте останусь поэтом!»…
(Повторюсь: поэтом в её собственном понимании – т.е. тем существом, для которого значима только духовная сущность, а также только «совместимость» его собственных принципов с предложенными жизнью и эпохой, а если эти принципы несовместимы – «отказываюсь жить»….Вот такой своеобразный "эгоизм" и "индивидуализм"...)
Мы не можем отвернуться от данности: Цветаева на собственном примере воплотила – не только в поэзии, а и в жизни! – конфликт «поэт и мир» в её собственном понимании.
Её не надо противопоставлять другим поэтам. Если её стихи близки – их просто надо читать. Ибо в огромности её таланта и в яркости её творческой индивидуальности сомневаться не приходится… Каждый, кто пишет стихи, не может не оценить гениальные находки её поэтики, образного строя её лирики, яркость и силу выражения чувств и мыслей в стихе и образе…
Прошу прощения у аудитории рубрики «Прекрасное рядом!» за многословность моего комментария. Мне очень хотелось - не заступиться за Цветаеву, нет, поскольку это и не нужно, - просто попытаться судить о ней так, как предлагал когда-то судить о поэте Пушкин: по тем законам, которые поэт сам устанавливал для себя, и по которым этот поэт жил и творил...
Юрий Иванов # 4 июня 2018 в 00:30 +1
УВАЖАЕМАЯ ЛИНА! ПРИМИТЕ МОЮ СЕРДЕЧНУЮ БЛАГОДАРНОСТЬ, ЗА УДИВИТЕЛЬНЫЙ, ПОЗНАВАТЕЛЬНЫЙ И СОДЕРЖАТЕЛЬНЫЙ КОММЕНТАРИЙ! БРАВО! lov16
Элиза Рудакова # 19 мая 2018 в 21:55 0
Мне близко по духу творчество Марины Цветаевой, я даже нескромно думаю, что пишу немного в ее стиле.
Я уважаю Марину Цветаеву, да и вообще всех самоубийц, скорее всего, только они достойны звания Человека, как утонченные, ранимые люди, хотя и идеалисты.

У Вас хорошая подборка стихов Цветаевой, все они мне по вкусу.
Юрий Иванов # 4 июня 2018 в 00:28 0
СПАСИБО, ЗА НЕПОДДЕЛЬНУЮ ИСКРЕННОСТЬ, ЭЛИЗА! 29-4763030c16b495506fea1c851df62397
Irina Grefenstein # 20 мая 2018 в 01:03 +2
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.


"Каждый человек, которого ты встречаешь, сражается в битве
о которой ты не знаешь ничего... Будь вежлив. Всегда..."
(К сожалению, не знаю, кто автор этих слов, но, как мне кажется,
они очень подходят тут.)

Так и у Марины Цветаевой была своя битва..., но и большой талант!
Благодарю вас, Юрий, за интересную встречу с яркой, одарённой поэтессой!
И за ёмкие отклики - всем спасибо!

Реквием

Уж сколько их упало в эту бездну,
Разверзтую вдали!
Настанет день, когда и я исчезну
С поверхности земли.

Застынет все, что пело и боролось,
Сияло и рвалось.
И зелень глаз моих, и нежный голос,
И золото волос.

И будет жизнь с ее насущным хлебом,
С забывчивостью дня.
И будет все – как будто бы под небом
И не было меня!

Изменчивой, как дети, в каждой мине,
И так недолго злой,
Любившей час, когда дрова в камине
Становятся золой.

Виолончель, и кавалькады в чаще,
И колокол в селе…
– Меня, такой живой и настоящей
На ласковой земле!

К вам всем – что мне, ни в чем не знавшей меры,
Чужие и свои?!-
Я обращаюсь с требованьем веры
И с просьбой о любви.

И день и ночь, и письменно и устно:
За правду да и нет,
За то, что мне так часто – слишком грустно
И только двадцать лет,

За то, что мне прямая неизбежность –
Прощение обид,
За всю мою безудержную нежность
И слишком гордый вид,

За быстроту стремительных событий,
За правду, за игру…
– Послушайте!- Еще меня любите
За то, что я умру.

(Марина Цветаева)
1913 г.
Юрий Иванов # 4 июня 2018 в 00:27 +1
БОЛЬШОЕ СПАСИБО, ИРИНА! 770d4fd9760c4b089c65e413d5b1b1f7
Лина Яковлева # 20 мая 2018 в 08:06 +2
Позволю себе ещё раз включиться в разговор о Марине Цветаевой - для того, чтобы выразить признательность и поддержку Ирине Грефенштайн, напомнившей такое актуальное суждение Цветаевой и её "Реквием". Спасибо, Ирина! Вы замечательно показали человеческую суть самой Цветаевой и её поэзии - такой нужной нашим душам.

""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.
Юрий Иванов # 4 июня 2018 в 05:06 0
СПАСИБО,ЛИНА!
Ведослава # 20 мая 2018 в 23:55 +3
Юрий, спасибо за очередную интересную встречу в нашем литературном клубе!
Спасибо подруге Ире за моё любимое стихотворение Марины Цветаевой!
Хочу разместить здесь ещё одно замечательное стихотворение - ностальгия по ушедшему детству, напомнившее мне и моё детство с теми же любимыми книгами и героями:

Книги в красном переплёте

Из рая детского житья
Вы мне привет прощальный шлете,
Неизменившие друзья
В потертом, красном пререплете.
Чуть легкий выучен урок,
Бегу тот час же к вам, бывало,
— Уж поздно!- Мама, десять строк!…-
Но, к счастью, мама забывала.
Дрожат на люстрах огоньки…
Как хорошо за книгой дома!
Под Грига, Шумана и Кюи
Я узнавала судьбы Тома.
Темнеет, в воздухе свежо…
Том в счастье с Бэкки полон веры.
Вот с факелом Индеец Джо
Блуждает в сумраке пещеры…
Кладбище… Вещий крик совы….
(Мне страшно!) Вот летит чрез кочки
Приемыш чопорной вдовы,
Как Диоген, живущий в бочке.
Светлее солнца тронный зал,
Над стройным мальчиком — корона…
Вдруг — нищий! Боже! Он сказал:
«Позвольте, я наследник трона!»
Ушел во тьму, кто в ней возник.
Британии печальны судьбы…
— О, почему средь красных книг
Опять за лампой не уснуть бы?
О золотые времена,
Где взор смелей и сердце чище!
О золотые имена:
Гекк Финн, Том Сойер, Принц и Нищий!

Судьба великой русской поэтессы серебряного века стала отражением трагедии того поколения. Тяготы эвакуации, безденежье, сложные отношения с сыном – чаша наполнялась очень долго и что-то стало той последней каплей, побудившей поэтессу на роковой шаг… Образ веревочной петли незримо свивался вокруг её шеи всю жизнь. Первый раз Марина пыталась повеситься ещё в 17 лет. В её творчестве часто возникают мотивы раннего ухода из жизни и самоубийства. Как отмечает Б.Акунин, акцентуированность личности у Цветаевой выражена необычайно сильно, психика всё время на грани срыва. В последние годы чаша наполнялась всё стремительнее: полицейские неприятности во Франции, возвращение на Родину, где её плохо приняли, арест Сергея Эфрона и дочери Ариадны, потом война, бегство.
За два года до смерти она написала такие строки:

Не надо мне ни дыр
Ушных, ни вещих глаз.
На твой безумный мир
Ответ один – отказ.

Лично я отношусь с уважением к выбору в пользу "не быть". В конце концов, по мнению философа Ж.П.Сартра, главное отличие человека от животного состоит именно в праве выбора - жить или добровольно уйти... Бог дал человеку такую свободу выбора, и в древних обществах эту свободу за человеком признавали. С возникновением классов и государства общество относилось к самоубийству всё нетерпимее, потому что интересы государства требовали всё больше ограничения личной свободы. Христианство преследует ту же цель, поэтому его отношение к добровольному уходу из жизни особенно нетерпимо.
Писатели и поэты - люди с оголёнными нервами, ранимой и возвышенной душой всегда были в самой первой "группе риска".
Эта тема побудила меня написать такое стихотворение, которое посвящено не конкретно Марине Цветаевой, но всем поэтам, но к Марине оно относится в большей степени:

ДУША ПОЭТА

Грубым чаще выпадает радость,
Нежным больше свойственна печаль,
Пьют они по капле жизни сладость,
Горечь – залпом, сразу целый чан.

Как цветок, нежна душа поэта,
Ей брони железной не дано,
Потому, быть может, в мире этом
Долго жить немногим суждено…

Честь для них всегда дороже жизни,
Ранит глубоко чужая боль –
Близких, дальних, мира и отчизны -
Тяжела порою эта роль!

Жизнь поэта – взлёты и паденья,
Блеск вчера, сегодня – нищета,
Муки и порывы вдохновенья,
Лесть, восторг, хула и клевета.

Если любит, то самозабвенно,
Всей душой – без меры, без границ.
Он один творец своей вселенной,
Целый космос - мир его страниц!

Он живёт на грани измерений,
Улетая слишком далеко
В мир фантазий, грёз и сновидений,
Нить земная рвётся так легко…
20.05.18

А здесь можно послушать восемь замечательных песен на стихи Марины Цветаевой:
https://www.youtube.com/watch?v=ox_R_DOhq3s
Романс «Под лаской плюшевого пледа» из фильма «Жестокий романс»:
https://www.youtube.com/watch?v=MJdj9vWJ1L4
«Мне нравится, что вы больны не мной» (из к/ф «Ирония судьбы» в исполнении А.Пугачёвой)): https://www.youtube.com/watch?v=MJdj9vWJ1L4
Это просто чудо, которое никого из нас не оставляет равнодушными!

А это рисунок Марины Цветаевой, она ещё и рисовала!

""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.
Юрий Иванов # 4 июня 2018 в 00:25 +2
ОЧЕНЬ ПРИЗНАТЕЛЕН ВАМ, ВЕДОСЛАВА, ЗА ТАКОЙ РАЗВЁРНУТЫЙ И ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ ОТЗЫВ И КОММЕНТАРИЙ!
С ТЕПЛОМ ДУШИ,ЮРИЙ. 30-f4fbefca591737f625bbb6a2c0f0eca5
Александр Васильев # 23 мая 2018 в 15:50 +1
Она была хорошим поэтом. Но ей досталась трудная жизнь. С поэтами это часто случается.
Юрий Иванов # 4 июня 2018 в 05:06 0
СПАСИБО,АЛЕКСАНДР! ВЫ ПРАВЫ...
Зоя Боровик # 26 мая 2018 в 15:20 +2
Всё прочитала, и могу добавить, что женщина, одарённая свыше таким большим и пронзительным талантом вряд ли могла иметь лёгкую жизнь. Меня поразило, что неизвестно подлинное захоронение выдающейся русской поэтессы, к сожалению памятник и могила чисто символические,то есть кенотаф, там нет праха М.И.Цветаевой. " Марину Цветаеву похоронили в Елабуге на окраине Петропавловского кладбища - без отпевания и креста, без ритуальных церемоний, - как самоубийцу. В землю на месте могилы воткнули палку. Но весной после снегопада ее куда-то унесло ручьями. Место, где она была погребена, стерлось и потерялось с годами.
Осенью 1960 года Елабугу посетила сестра Марины - Анастасия Цветаева. На свободном произвольном месте она установила крест с надписью: «В этой стороне кладбища похоронена Марина Ивановна Цветаева». В 1970 году по решению Союза писателей крест заменили на гранитную плиту. И только в 1990-м году Патриарх Всея Руси Алексий Второй дал письменное благословение на отпевание «рабы Божией Марины». Произошло это в церкви Покрова Божьей Матери здесь же, в Елабуге". Память о ней и её поэтическом даре жива, а судьба её многому учит.
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.
Александр Васильев # 30 мая 2018 в 17:24 +2
Ей от этого отпевания ни холодно и ни жарко.
Юрий Иванов # 4 июня 2018 в 00:23 +1
БОЛЬШОЕ СПАСИБО,ЗОЯ!
Masterklass Ivanova # 21 июня 2018 в 14:11 +1
Марина Цветаева очень интересная личность,в высоком понимании.
Нахождение в вечном поиске это суть свободного человека,не боюсь повториться,личности.
Очень интересно.Не знакомые слова искала в словарях,так как хотелось суть мысли узнать-значение слов-неизвестных.
Спасибо,Юра. 509644de2e60712c2d66077359a62725
Николай Углов # 25 сентября 2018 в 19:42 0
Юрий, привет! Статья - шик! Большой труд. Я ничего добавлять не буду - только скажу, что в ссылке жил на одной улице с сестрой Марины - Анастасией. Приведу главу из книги "Солёное детство в зоне" том 1 - "Детство в ГУЛАГе" (Яндекс, Николай Углов ЛитРес или Амазон, Озон, а также на моб. прилож. тел.)


гл. 42 Цветаева


Однажды Маруська Коржавина вечером, щёлкая у печки семечки, рассказывает Коржавину и нам:
- Вы знаете – очень интересная особа поселилась рядом с нами на Первомайской улице. Какая-то бабка: то ли Цветкова, то ли Цветаева. Говорят, знаменитая писательница. Сослали её к нам за контрреволюционную деятельность. Ну и вражина! Где- то три года жила в лесу на окраине Пихтовки: то ли в землянке, то ли в сарайчике, а теперь купила здесь огромный дом. Семья староверов уехала – и она купила за три с половиной тысячи рублей их дом. Это же надо!
Даже Коржавин заинтересовался:
- Где же она такие деньжищи взяла?
- У меня подруга почтальонша Клавка рассказала, что ей постоянно присылали из Москвы посылки. Каждый месяц! Вот как они поддерживают своих! Видать, ещё много врагов у товарища Сталина в Москве! А недавно ей прислали сразу четыре тысячи рублей! Никогда на почте в Пихтовке никто не видел таких денег! Ну, присылали, самое большее сто - двести рублей кому-нибудь, а тут… Где же это видано!
Здесь включился в разговор самый старший из нас – Пирогов:
- А, может, тётя Маруся, эти деньги она сама заработала?
- Это как же?
- Ну, вы же говорите, что она пишет книжки. А за книги платят – и платят хорошо!
- Да какая она писательница! Не верю я! Вы бы видели её. Блаженная какая-то! Ходит, бормочет что – то, улыбается всем встречным. А сама страшная такая! Худющая, как скелет. Волосы седые, длинные, нос горбатый. Недаром, говорят, за ней толпой бегают мальчишки и обзывают ведьмой.
- А она?
- Что она? Ей по фигу. Остановится, улыбается пацанам, говорит: «Ну, какая я Баба Яга? Вы что - не читали сказок? Баба Яга летает в ступе, у неё волосы длинные и чёрные, а у меня седые. Подойдите ко мне - угощу конфетами».

Меня очень заинтересовал этот разговор. Живая писательница рядом! Это же надо! Сколько я прочитал уже книг – и все писатели были «из того времени». А здесь рядом живой писатель! Надо бы её увидеть! Я перечитал все библиотеки в нашем Вдовино, Жирновке и Каурушке. Здесь, в Пихтовке, библиотека была гораздо больше и я, повторяю, всё свободное время проводил там. Раз она писатель – она должна приходить в библиотеку! Надо спросить там о ней.

Заведующая библиотекой Рита Павловна ответила на мой вопрос о Цветаевой:
- Да, она бывает здесь, но редко. Сама пишет книгу о Сибири, и берёт специфическую литературу. Я её пускаю в хранилище – она сама копается и выбирает литературу.
- А вы с ней разговариваете?
- А как же! Она, конечно, очень странная, как и все творческие люди. У неё очень болят глаза – и ей нельзя поднимать тяжести. Но какая она грамотная! Знает четыре языка! Здесь, в Пихтовке, нет таких людей. Это самородок! Очень любит собак и кошек – и у неё это главная тема разговора. Дома, говорит, у неё несколько кошек и собак.
- А когда писательница придёт в библиотеку к вам – не знаете?
- Сейчас, посмотрю. Так, десять дней, как она взяла книгу, закончились. Завтра и придёт. Она очень пунктуальная.

На следующий день я решил пропустить школу (будь, что будет!) и дождаться писательницу. Пришёл чуть свет в библиотеку, взял какую-то книгу и прошёл в читальный зал.
Через некоторое время в библиотеку вошла строгая, страшная и тощая старуха. Так и есть – это она! Рита Павловна кивнула мне и показала на неё глазами. А мной опять овладел страх! Как подойти к ней?
Получив какую-то книжку, Цветаева вышла.
Рита Павловна засмеялась:
- Ну, что же ты, Коля? Почему не подошёл к ней?

Я смешался и пулей выскочил на улицу. Она зашла на почту. Я, дожидаясь, топтался на улице. Писательницы долго не было, и я очень замёрз. Только открыл дверь на почту – она навстречу с посылкой в руках. Глянула на меня строго – я похолодел. Видать, вспомнила меня в библиотеке!

Женщина пошла – я за ней. Правда, прыти у меня поубавилось, и я так и не решался догнать её и заговорить. Проклятая деревенская закваска! Цветаева пару раз оглянулась. Я, спотыкаясь, тоже отворачивался, делая вид, что смотрю в другую сторону.
И вдруг старуха остановилась и пошла мне навстречу. Я оторопел!
- Мальчик! Что тебе надо? Почему ты преследуешь меня?
Я смешался, что-то пробормотал и вдруг неожиданно, даже для себя, побежал от неё в ближайший переулок.
Всю жизнь ругаю себя за этот необдуманный поступок! Уже гораздо позднее узнал, какая интересная женщина жила рядом! Ещё знаменитее была её сестра – поэтесса Марина Цветаева. Какие это были талантливые сёстры!
Анастасию Цветаеву я неоднократно видел впоследствии по телевизору. Всё намеревался написать ей, но никак не доходили руки. А жаль!
Getera Volshebnaya # 3 февраля 2019 в 19:02 0
Хорошо! Спасибо. 01-13141a3c11d54d3da900cdd015b8d753
Нэлли Чернова # 6 марта 2020 в 21:44 0
Замечательная ,грамотная статья! Много любопытного,написано прекрасно! Спасибо!! Цветаеву очень люблю..У меня есть посвящение для неё.Имя твое...
Нэлли Чернова
Марине Цветаевой посвящается

Морская, марево, Марина...
Твой стих, поющий как родник,
Ты - путник с посохом в пустыне.
Ты - гибкий стебель, светлый миг,
Ты -легкий бриз в бескрайнем поле,
Ты - клин из птиц, летящих вдаль,
Ты - стайка рыб блестящих в море,
Ты - тайна жизни , ты - печаль,
Ты - крик отчаянья и страсти.
Душа вздымается волной...
Ты - безудержное ненастье.
Марина!- Вновь зовет прибой!
Александр Ковалевский # 9 мая 2020 в 15:09 0
Добрый день,!
- К знатокам творчества Цветаевой - !
Давно известная песня Таривердиева - "Мне нравится" (фильм "Ирония судьбы") на стихи Цветаевой, - недавно была услышана мной в исполнении актрисы Екатерины Гусевой.
- Прекрасно спето! Но у меня вопрос - откуда взялся дополнительный куплет в середине песни -
----------------------------
Мне нравится ещё, что Вы при мне
Спокойно обнимаете другую
Не прочите мне в адовом огне
Гореть за то, что я не Вас целую
Что имя нежное моё - мой нежный
Не поминайте ни днём ни ночью в суе
Что никогда в церковной тишине
Не пропоют над нами - АЛЛИЛУЯ!
----------------------------------------
Просьба, - рассказать об этом стихотворении. И если можно привести текст целиком.
Добавить комментарий RSS-лента RSS-лента комментариев